ОНА
…Отскочил, случайно коснувшись волос жены, потом снова осторожно улёгся, натянув одеяло на голову, и замер.
Ну вот опять... В застывшем мозгу билась одна единственная мысль – он снова не может совладать со своим телом, оно не слушается его, как ни старайся – ничего не выходит. Оно – это мерзкое, проклятое тело, опять хочет Ее…
То ли от напряжения, то ли от духоты под одеялом, сердце неистово колотилось в груди и, казалось, вот-вот разорвётся. «Ну, когда же это тело насытится Ею?!. Впрочем, кажется, только тело и тянется к ней, с тоской подумал он». Да, так было с самого первого дня - тело хотело только Её... И по сей день, оно хочет сначала её ноги, потом шею. Нет, сначала шею, потом ноги…
«Да нет, тело ни при чем. Это все – клетки… тысячи, миллионы подлых клеток… – думал он – это они хотят Её. Это они довели его до такого состояния, разрушив всю его жизнь, отняв детей, жену, которую всегда любил… Это они, они свели его с ума. Мелкие подлецы».
Он вдруг почувствовал, как коварные клетки снова оживают… и нервно дрожа просят Её…
Жена вздохнула, сердито заёрзав в постели, потом вдруг вскочила, подхватив одеяло, подушку и, шлёпая по полу босыми ногами, вышла из комнаты, громко хлопнув дверью. И лишь тогда он услышал, что за окном идёт дождь…
Дождь беспрестанно лил всю неделю. Было слышно, как капает с потолка в ведро посреди комнаты. Сердце продолжало бешено стучать… но сам он постепенно успокаи¬вался. Сбросив одеяло, он подложил руки под голову, закрыл глаза и снова увидел Её.
…Она стояла в конце полутёмного коридора, болтая с кем-то, и издали улыбалась ему. Он ощущал её запах и чувствовал, как медленно начинает кружиться голова…
Теперь дождь шёл где-то вдалеке. Там, где они увиделись впервые…
«Удивительно… - подумал он, - …кажется, это тот самый дождь… он никак не прекратится с тех пор, как не прекращается тонкая вибрация его клеток при воспоминании о Ней… Вот уже два года он льёт и днём, и ночью… И потолок не выдержал, в самом центре дал трещину, в виде цветущей ветки…»
Утром жена не села завтракать, чем-то долго, молча занималась у себя в комнате, словно пронизывая стены чем-то острым… А он жевал, представляя злое лицо жены, как она пробивает головой потолок…
Дети сидели напротив с набитыми ртами и молча смотрели на него, так, словно жалели.
…Через несколько минут он был уже в двух кварталах от дома - стоял под дождём рядом с Ней, прижимая Её нежные руки к груди, и умолял:
-Ну, хоть на часок…
- Сегодня никак не получится, - ответила она и виновато улыбнулась.
Из-за пасмурной погоды её лицо казалось бледным и исхудалым. И голос словно увял. Под глазами появились глубокие тени, и смотрела Она на него откуда-то издалека… будто из тюрьмы…
Проехавшая мимо машина обрызгала их грязью.
- Если сегодня не получится - сойду с ума, ты понимаешь?! – вдруг завопил он чуть ли не на всю улицу, сжимая её локоть и чувствуя, как сердце вот-вот разорвётся.
…Она прикрыла глаза. Капли дождя струились с её ресниц по щёкам.
- Пойдём, родная, пойдём… Пойдём, пойдём... - твердил он, нежно касаясь её лица так долго, пока собственный голос не загремел в его мозгу.
Вскоре они были уже далеко, в пустом, холодном доме, в грязной, пахнущей плесенью постели…
…Его тело обрело прежнее тепло, пульс выровнялся, сердце билось размеренно, как часы. В голове пронеслась мысль: ему больше никуда не спрятаться от своего ненасытного тела. И конца этому не будет, хоть он и ждёт его изо дня в день, из часа в час. Он устанет, а тело будет бушевать, продолжая желать Её. Тело устанет, но клетки не уймутся никогда. Короче, прав был мулла. Это и есть последняя точка. Это и есть конец всего - его, его семьи, одним словом, всего.
Сердце сжалось в мрачной безысходности...
- Чем все это закончится?..
Это сказала Она. Лёжа на спине, положив голову ему на руку и не мигая глядя в потолок, будто тихо пропела эти слова.
- Что?..
- Все это.
- Ничем.
- …
- Подождём ещё.
- Чего?..
- Вдруг пройдёт само по себе?..
- Но ведь не проходит…
- Да… не проходит.
- Уже ровно два года.
- Да, два года.
- Может, покончим со всем этим? – её голос дрогнул.
- С чем?
- Со всем этим.
- Как?
- Не будем встречаться.
- И что из этого выйдет?
- Если не будем встречаться – все пройдёт. Я как вижу тебя, у меня все внутри обрывается.
- Не получится. Сто раз уже пробовали, и все равно, в итоге, оказывались здесь. Куда бы ты ни пошла, я приду за тобой.
- Не знаю, что я в тебе нашла. Если б знать, отняла бы и успокоилась.
- …
- Я устала.
- От чего?
- …
…На его руку закапали слезы.
- Ты что, опять плачешь?..
- Да…
- Почему, милая?
- Не знаю…
Она прижалась лицом к его груди и стала безудержно плакать.
- Мне тоскливо без тебя… - тихо произнесла Она.
Он наклонился, поцеловал её волосы.
- Я скучаю, умираю… - повторила Она и заплакала – сначала тихо, а потом во весь голос.
Он обнял Её, стал целовать лицо, лоб. Она вроде успокоилась. Теперь они молча лежали друг подле друга.
- Бог даст, все образуется, - проговорил он, ласково гладя её по голове.
- Как образуется?..
- Как это бывает всегда. Ведь всё когда-нибудь заканчивается, иссякает, исчезает. Может быть, и это когда-нибудь закончится…
Воцарилось молчание. Оба надолго погрузились в свои мысли, в безвыходный лабиринт, где блуждали уже давно, пребывая почти в бессознательном состоянии.
- Ничего не кончится… - это сказала Она.
- Давай поженимся.
- Невозможно. Мы уже в тысячный раз возвращаемся к этому.
- Тогда я увезу тебя.
- Куда?
- Далеко.
- Найдут, куда бы мы ни спрятались.
- Не найдут.
- А дети?
- Дети?!
Он задумался. Перед глазами возникли жена, дети. Обняв мать, они смотрели на него. Что он ответит им?
- Дети останутся с матерью.
Приподняв Её за плечи, он взглянул в Её распухшее от слез, изменившееся лицо.
- Все будет хорошо, - сказал он, потом обнял, поцеловал её и подумал, что уже в тысячный раз произносит эти слова и снова повторяет их так, будто эта мысль только что пришла к нему…
Вечером он дремал перед телевизором… Тело казалось опустошённым, мышцы сладко ныли. Вдруг телевизор отключился. Вздрогнув, он открыл глаза. Жена в вызывающей позе стояла перед ним.
- Иди, спи в постели.
- Почему ты выключила телевизор?
- Ты не смотрел его, вот и выключила!
- Включи.
- Не включу!
- Да чтоб тебя…
Он злобно оттолкнул жену и нажал на кнопку. От толчка жена налетела на дверь, треснуло стекло.
То ли от этой трещины, то ли от злобы, накопившейся за последние дни, лицо женыисказилось ненавистью.
- Прекрасно! – воскликнула она. – Одна трещина на потолке, другая – на двери. Ах, чтоб и в полу дыра разверзлась, провалилось бы всё к чертям, избавились бы мы друг от друга!
- Хватит проклинать!
Жена ушла в другую комнату, снова стала чем-то греметь там, потом бурей пронеслась в коридор и, распахнув входную дверь, вернулась в комнату.
- Приведи её завтра, пускай за твоими детьми смотрит и обед готовит!..
- Кого это? – он обернулся посмотреть на жену, но её хриплый голос уже звучал в коридоре:
- Сам знаешь!..
Дверь в парадной захлопнулась. Он будто очнулся. Было двенадцать ночи. Он выбежал в коридор, но стук каблуков жены уже доносился откуда-то снизу...
Вернувшись в комнату, он вышел на балкон. Все так же лил дождь. Громко стуча каблуками, жена шла по темной, пустынной улице.
- Стой! Куда ты на ночь глядя?! - закричал он вслед жене.
Жена обернулась и, сунув руки в карманы плаща, ответила:
- Умирать!..
…Он мгновенно замёрз. Вернулся в комнату, плотно закрыл за собой дверь и зарылся в самую глубину кресла.
Сидя перед телевизором, он щелкал костяшками пальцев, размышляя куда могла отправиться эта безмозглая курица - жена. И вдруг, словно, увидел себя со стороны. Сидит тут, как дурак и думает, куда его жена уехала среди ночи в непонятной чёрной машине?! В отчаянии он схватился за голову.
До чего он себя довёл?! Вот уже два года он никого не хочет видеть, ничем не интересуется, забросил друзей, не хочет встречаться с родней, семья на грани развала, диссертация покрылась густым слоем пыли… Это все Она… Она оторвала его от жизни.
Он вспомнил её грустное лицо... и снова оборвалось сердце, ослабели колени… Стиснув щеки в ладонях и глядя на чёрный квадрат неба, виднеющийся в окне, он взмолился:
- Помоги мне, Господи…
Он ещё долго слушал шум дождя, доносившегосяс пустынной улицы, и ему казалось, будто он начинает что-то понимать.
- Научи меня, Господи…
- Мама!
…Кажется, проснулся сын. Шаркая тапочками, он прошёл в спальню.
…Мальчик стоял на постели, тёр глаза и виновато смотрел на него.
- А где мама?
- Зачем тебе мама? Спи.
- У меня живот болит.
- Иди ко мне.
Мальчик отступил на шаг и закрыл лицо маленькими ручками:
- Не-ет… Пусть мама придёт.
Он почувствовал запах и понял в чем дело. Чтоб не испачкаться, он подхватил ребёнка подмышки и потащил в ванную, где, борясь с приступами рвоты, раздел и отмыл.
Ребёнок, заметив, что отца тошнит, засмущался ещё больше и снова спросил:
- А где мама?
…На рассвете он проснулся оттого, что замерз. Дождь все лил и лил… Передачи давно закончились, и телевизор, видно, устав гудеть, бессильно пищал…
…Дальше шёл чистый лист. Будто на этом все и закончилось… …Маленькие искры пронзали тело. О чем он должен был писать дальше?!. И вообще, для чего он пишет все это?!. Может быть, потому что ни раньше, ни после того, ничего, кроме Неё в его жизни больше не происходило?.. Потерев морщинистый лоб, он подумал, что же все-таки было кроме этого?.. Бесчисленные лица, шум застолья, кипы бессмысленных бумаг, подарки, детали машины, что искал по городу, безденежье, потом достаток…
…Он схватился за голову...
… Теперь отсюда, из этой тихой, полутёмной комнаты все представлялось мелкой, бессмысленной суетой, будто всю свою жизнь он бежал по ревущему, переполненному людьми стадиону. Так, на бегу и состарился, покрылся морщинами, растолстел, поседели брови, ссутулилась спина, и вконец обессиленный, он с трудом дотащил свою жизнь до этой комнаты...
Передышкой казалось только это писание... Он помнит все… Каждое слово, каждый звук.
…Ему снова явилось её лицо… Она глядела на него широко распахнутыми глазами и все повторяла:
- Скучаю по тебе…
…Отшвырнув ручку, он встал…
От волнения, или от резкого движения поясницу охватила острая боль, не позволив ему разогнуться. Опершись о спинку стула, он осторожно выпрямился. Проклятая старость…
С трудом дойдя до дивана, он сел, отпил глоток воды и откинул голову.
…Шёл дождь...
«А может, написать все как было?!» – подумал он в отчаянии. Как при свете дня увидел её лицо, усыпанное веснушками, как полюбил эти рыжие, невесомые пятна, как превратил эту любовь в простую физиологическую потребность, как долго потом мучился от стыда за свою сумасшедшую любовь, глупые признания, минуты слабости…
Ужас охватил его… Как можно написать об этом?
…Дождь перешёл в ливень и теперь громко стучал в окно. Видно, поднялся ветер.
…Такая же погода стояла и в тот день… Да, точно такая…
…В белой больничной палате с железными кроватями никого, кроме Неё, не было… Её посиневшая рука была перевязана, из капельницы в вену стекала прозрачная жидкость…
…Он присел к Ней на кровать. От большой потери крови её лицо стало прозрачным, губы - сухими и бесцветными… Она глядела пустыми глазами в потолок и молчала.
- Зачем ты сделала это?
- …
- Ты рада, что я пришёл?
Она лежала неподвижно, будто не слышала его… Потом, медленно повернула голову и спокойно посмотрела на него.
- Почему ты молчишь? Хочешь, я уйду? – помнится, сказал он…
- Нет… - тихо ответила Она и произнесла это, не раскрывая губ, казалось, глазами...
…Он погладил её руку... Она была нежной и тёплой, будто крыло птицы...
- Как ты?
Она не отвечала, продолжая молча смотреть на него, потом тихо произнесла:
- Скучаю по тебе…
Он поцеловал её руку, прижался к ней щекой.
- Скучаю по тебе… – на этот раз её голос прозвучал отчётливее… – тоскую… очень тоскую… - прошептала и умолкла, но вдруг её словно прорвало... Протянувк нему руки с исколотыми венами, она зарыдала:
- Скучаю я… скуча-ю-ю…
Её крик походил на стон раненого животного…
…Сбежались врачи и медсестры… они держали Её, пытаясь успокоить… из перерезанных вен текла кровь… ситцевая рубашка разорвалась… Один из врачей незаметно кивнул ему, чтобы он уходил, и он ушёл…
…Он шёл по выложенным мрамором, пахнущим смертью коридорам больницы и сквозь грозу слышал её полный боли голос:
- …скучаю… скучаю по тебе…
Её голос был слышен и во дворе больницы… и на переполненных улицах, и дома… И когда её несли хоронить…
Сверкнула молния, раздался оглушительный раскат грома. На глаза навернулись слезы…
Кто-то осторожно постучался в дверь, и она открылась.
- Папочка?! Можно тебя на минутку?
Это была старшая дочь. Подойдя к нему осторожными шагами, она поманила его в другую комнату. С трудом поднявшись и держась за все ещё ноющую поясницу, он вышел в соседнюю комнату.
…Дети, невестки и внуки - все были тут. Увидев его, они хором закричали:
- Поз-драв-ля-ем!.. – и захлопали в ладоши.
Жена внесла торт. Её руки исхудали, кожа обвисла.
- Что смотришь?! – взволнованно сказала она. – Поздравляем с семидесятилетием!
…Целуя родных, он подумал, что убил Её вместе с ними. Скольких же людей осчастливила смерть одного человека?!.
Весь вечер гремел гром, и чем громче он гремел, тем веселей становились домо¬чадцы. С безмятежными лицами они без конца болтали о чем-то, смеясь неожиданным, гулким хором…
Он осторожно поднёс чашку с чаем к губам, но не смог отпить…
…Вдруг молния сверкнула у него в груди, и гром загрохотал прямо в нем, сотрясая все тело изнутри. За окном из глубин чёрной, грозовой ночи кто-то грустно смотрел на него... Постепенно это лицо становилось все ближе, черты яснее…
Сердце забилось в тревоге… Это была Она… Такая же, как тридцать лет назад…
Её лицо было бледным… Она едва заметно шевелила губами, словно что-то пыталась сказать… и он услышал Её...
- …скучаю… - тихо повторяла Она из темноты, - …скучаю по тебе…
Не выпуская чашку из рук, на ватных ногах он подошёл к окну, машинально поставил чашку на подоконник и повернул задвижку…
Яростный порыв ветра тут же ворвался в комнату, взметнув к потолку занавески… скатерть пошла волнами, сбросив посуду на пол, все смешалось…
…Старик стоял у окна… Его тело содрогалось от порывов ветра, лицо омывал дождь. Прищурившись, сквозь стену воды и урагана, он долго смотрел во тьму…
…Тяжёлая, старинная люстра, качнувшись от порыва ветра, сорвалась с потолка, с грохотом упала на стол и разбилась вдребезги... Раздался детский крик … Кто-то оттолкнул его от окна, уложил на диван… Оконные створки закрылись, инаваждение отпустило его.
Потом, кажется, со свечой в руке пришла жена из соседней комнаты и, наклонившись над ним с испуганным лицом, о чем-то спросила… Потом пришли остальные. Сгрудившись вокруг дивана, ониобступили его, и при свете свечи склонили к нему свои лица…
Он хотел им что-то сказать … но губы бессильно шевельнулись:
- …Скучаю… - произнёс он невнятно, почудилось, или это сказала Она?..
1992